Последняя, пятая квартира Мандельштамов в Воронеже находилась на ул. 27 февраля (теперь ул. Пятницкого). Хозяйка – театральная портниха, добрая, приятная женщина. Наиболее покойно чувствовали себя Мандельштамы именно на этой квартире; о доме Осип Эмильевич писал: «И дом мой без крыльца». Крыльца действительно не было, до крыши можно было достать рукой, окна на полметра от земли. Зато он был очень живописно расположен — наверху горы в тупике, перед домом большая площадка с огромным тополем, а за домом гора, открывался вид с горы на заречную даль. Просто не верилось, что это центр города и в трех минутах проспект Революции. Сейчас этого дома нет, тополь срублен. Недавно разрушено и большое здание напротив, в котором была междугородная телефонная станция. Мандельштамы, а часто с ними и Наталья Евгеньевна, часами сидели здесь в ожидании разговора с Москвой. Н. Е. Штемпель хорошо помнила убранство комнаты Мандельштамов: «Две кровати, стол, какой-то нелепый черный шкаф и старая, обитая дерматином кушетка, которая стояла почему-то посреди комнаты. Так как стол был единственный, то на нем лежали книги и бумаги, стояли дымковские игрушки (их любила Надежда Яковлевна) и кое-какая посуда. На краю шкафа стояла большая бронзовая птица, видимо, иранской работы. Безусловно, птица была музейная. В шкафу помимо любимых итальянцев и прежде всего Данте, разумеется, в оригинале, стояли книги Клейста, Новалиса, Батюшкова». Когда Надежда Яковлевна бывала в Москве, к Осипу Эмильевичу приезжала ее мать – Вера Яковлевна, маленькая, очень остроумная старушка, в свое время окончившая медицинский факультет в Швейцарии.